Меню
  • Ua
  • En
    •
  • Ua
  • En
    •

    Бергхайн: вход в невозврат. Часть 1

    ➰➰➰

    Это я. Я лежу посредине Фридрихсхайна и Кройцберга, неподалёку от Восточного вокзала, в помещении бывшей электростанции. Я лежу и саундгазмирую. Музыка снисходит с четырех сторон, проникает внутривенно и выплескивается наружу неукротимыми стонами. За железной проволокой, на соседней бетонной кровати потные оголенные тела делают примерно то же – отдаются желаниям, как в последний раз. В помещении – прокуренный туман, внутри меня – бесконечное эхо. Я не знаю, который сейчас час и сколько времени я здесь провела. Пока мои подруги нежно прикасаются друг к другу, музыка трогает меня там. Оргазм почти овладевает нашими телами, но вдруг обрывается криками снизу. «Jaaааааа, jaaaaaa» – это зовет танцпол Бергахайна, нам туда.

    Наверное, стоит начать с начала. Мы приехали в Берлин, чтобы отпраздновать девичник нашей подруги. Врываться будем в Бергхайне – было решено бескомпромиссно. Не потому, что Бергхайн это – галочка, которую стоит поставить в рейв-столице мира, а потому что мы – дети техно до мозга костей.

    Что мы знали о культовом ночном клубе, когда оказались на раздорожье между Маком и Бергхайном той холодной длинной ночью? Что Бергхайн – это клуб, в который скандальный режиссер Гаспар Ноэ приходит за вдохновением и актерами для своих гениальных и невыносимых фильмов. Что Бергхайн стал первым и единственным клубом в мире, который вместо обычного налога в размере 19% платит пониженный – 7%, как музеи, театры и места с культурной ценностью. Что Бергхайн – это лучший клуб по версии The New York Times во многом благодаря самому грозному FC в мире – непрошибаемому стражу входа по имени Свен Марквардт, который принимает решения субъективно и бесповоротно.

    «Однажды я стоял в очереди в Бергхайн, почти у входа. Я никогда раньше не был в этом одиозном берлинском клубе, меня предупредили, что Face Control очень жесткий, но я решил, что все равно попытаю удачу. Передо мною стояло три человека, я видел главного фейсконтрольщика Свена Марквардта в упор. Он был довольно безразличным: «Ты не пройдешь», – сказал Свен в адрес пьяной девушки ровным, спокойным голосом. Девушка начала требовать объяснений. Внезапно грозный Свен, весь в пирсингах и татуировках на лице, побледнел, схватился за грудь, закашлялся и опустился на землю без сознания. «Fucking shit», – подумал я, – «У него же сердечный приступ!». И тогда я делаю шаг навстречу Свену и заявляю на всю очередь, что я доктор. Да, я действительно доктор, совсем недавно закончил медицинскую школу, и как любой студент-медик я давно мечтал выкрикнуть эту фразу «Среди нас есть доктор! Это я!». В общем, я положил Свена на спину, сделал массаж сердца, закачал его грудь, Свен закашлял и очнулся! Свен спросил, что случилось, я объяснил, и он поблагодарил меня за помощь, за то, что я спас ему жизнь. И знаете что? Когда очередь дошла до меня, Свен сказал, что я не пройду, не в этот раз. ДА КАК, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПОПАСТЬ В ЭТОТ БЕРГХАЙН???»

    JayNaylor

    Еще мы знали, что компаниям из троих и больше девушек лучше даже не пытать удачу у Свена. Поэтому сначала отправились в Эбаут Бланк – техно-клуб на уровне, который находится в 30 минутах ходьбы от Бергхайна. Разогреемся в Эбауте и ворвемся в Бергхайн горяченькими – таким был наш план. Но подойдя к Эбаут Бланк, мы увидели огромнейшую очередь, к которой сразу и примкнули. Линейка из людей двигалась медленно, и на второй час очередных скитаний мы решили, что если и стаптывать кроссовки у входа в клуб, то только в Бергхайн.

    На часах – 4 утра, нас осталось трое, мы растерянные и уставшие. Что делать – сдаться под одеяло и пойти в Бергхайн утром или ворваться прямо сейчас? Подруга заходит на страницу Бергхайна в гугл-картах и видит, что в 4 a.m. самая низкая посещаемость. Мы резко встаем из-за стола и синхронно направляемся к выходу: сейчас или никогда.

    Берлинская ночь встречает бетонным холодом. Мы идем, нет, бежим к Бергхайну через обшарпанные кварталы, стройки и скверы. Ворваться, конечно, хочется, но еще больше хочется согреться. Попутный ветер развевает волосы и проникает под одежду мелкой дрожью. Мы разгоняемся, на последнем издыхании вписываемся в поворот и вот он – Бергхайн, окутанный предрассветным заревом и легендами. Я оглядываюсь и замечаю всего 8 (восемь!) людей в очереди. Черт возьми, вот это фарт: наверное, мы родились в бананках и с печаткой Бергхайна на запястье.

    На уверенном шике я подхожу к фейсконтролю, забыв снять ститшот и обнажить костюм. Вышибалы смотрят на меня с высоты своего роста и статуса. We want to come in – спустя вязкое, как мёд, мгновение произношу я. Мощный парень в черном показывает рукой в другую сторону – о нет, только не это, я облажась и подошла не с той стороны. Спинным мозгом слышу, как подруги тихо меня ненавидят. Мы аккуратно перестраиваемся на вход, а не на выход, как было минуту назад, становимся в очередь и молча стоим. Я замечаю, как появляется Свен. Татуированное лицо, пирсинги, седина на висках, проницательный взгляд – я вспоминаю, что его называют «существо без сердца, цербер ночной жизни, страж царства разврата». Мои коленки дрожат, но не от грозного вида, а от торжества встречи с легендой. Нас трое, вышибал тоже трое. Не сговариваясь, мы устремляем взгляды чётко в глаза каждому из FC. Смотрим ровно и уверенно, транслируя ключевую мысль: мы готовы перейти точку невозврата. Фейсконтрольщик помоложе спрашивает, вместе ли мы – мы киваем, фейсконтрольщик вопросительно оборачивается на шефа – Свен Марквардт одобрительно кивает в ответ, фейсконтрольщик произносит заветные «You may come in», и мы томно заплываем в святая святых техно-музыки – Бергхайн.

    Вы когда-нибудь слышали об «акколаде» – таинстве посвящения в рыцари? Накануне ритуала юноша должен отправиться в храм и простоять там всю мессу у алтаря, чтобы на рассвете гроссмейстер торжественно обнял принимаемого, возлагая свои руки ему на шею. Мы совершили подобный ритуал, переступив порог Бергхайна. Крепко обнялись и выплеснули наружу самые хтонические вскрики восторга. Потому что в Б. ты можешь быть кем угодно – даже младенцем, рожденным заново в эту же минуту.

    Придя в себя, насколько это было возможно, мы протянули бананки девушке в черных нитриловых перчатках. Она вскрыла все карманы, достала содержимое и выложила на стол. Карточки, сигареты, зажигалки, помада, ключи, очки, пакетик с травой – хм, пакетик с травой? – ничего такого! Девушка в нитриловых перчатках, глазом не моргнув, отправила пакетик обратно в сумку, взяла телефон и наклеила стикер на объектив. Мы оплатили по 20 евро и совершили самый эпичный в нашей жизни вход в невозврат.

    «Зайти в Бергхайн и не охуеть — невозможно, особенно если ты дитя постсоветских 90-х. Поражает публика, музыка, масштабы, атмосфера. Это не клуб, не вечеринка и даже не фестиваль, это модель государства будущего — государства свободных от предрассудков (а иногда и абсолютно свободных от одежды) людей, искренних, настоящих, которые не боятся проявлять свою любовь к техно в безумных танцах. Кажется, что геи здесь — вершина эволюции: красивые, с идеальными телами и в большинстве. Но и они могут иногда уступать в охуенности трансгендерам или влюбленным парочкам, занимающимся сексом там и тут».

    Карина, 25 лет, диджитал-специалист

    БЕРГХАЙН ВНУТРИ ТЕБЯ.

    Мы проходим через сеть тёмных лабиринтов, останавливаемся около картины польского художника Петра Натана и замираем: композиция из огромного количества алюминиевых дисков называется «Обряд исчезновения». Туннель из бетона и стали выводит нас к величественной античной статуи, за ней – лестница, ведущая к танцполу в 18 метров высотой. Масштабы настолько грандиозные, что их едва возможно объять. Бетонный пол, на котором раньше стояли массивные генераторы, излучает сырую, промышленную энергию индустриальной эпохи – как раз то, что нужно для прямой берлинской бочки. Звук такой сильный, что проникает внутривенно, резонирует с пульсом и остается играть внутри тебя. Это не эйфоретики, это лучшая в мире саундсистема Funktion One, которая находится с четырех сторон танцпола. Мощные низы, кристально чистые верха, длинные монотонные ритмы.

    Танцпол набит под завязку. Все преимущественно голые или в портупеях, масках, на поводках или в латексе. Здесь можно встретить любые сексуальные идентичности и их вариации. Вливаемся в разгорячённый танцпол, понимаем, что да, так выглядит Бал у Сатаны. Адское адище, которое начинается в полночь с субботы на воскресенье и заканчивается только в понедельник днём.

    Забегая наперед скажу, что нам посчастливилось попасть в Бергхайн и в ночь с воскресенья на понедельник – на настоящий берлинский врыв для своих.

    Советы бывалых: что делать, чтобы пройти фейсконтроль

    «Одежду выбирала минимальную – по сути, ее практически и не было. Я знала, что внутри не захочу ничего лишнего на себе – прозрачная чёрная туника была тем что нужно.

    Как пройти FC? Никак. Одевайтесь максимально свободно и под атмосферу, и просто идите с мыслью о расслабоне. Не надо выдумывать себе другую причину, друга или подругу… Бергхайн – это кайф, а никак не напряг».

    Люба, 30 лет, блогер

    «Одевайтесь в ту одежду, в которой вам комфортно. В очереди на вход стоит вести себя спокойно: не нужно бухать, громко общаться или хохотать, а в момент Х смотрите FC в глаза. Если вас не пустили в первый раз, не расстраивайтесь и ни в коем случае не начинайте спорить с вышибалами. Выдохните, переоденьтесь немного, разделитесь по одному и попробуйте снова».

    Карина, 25 лет, диджитал-специалист

    «Не бойтесь облажаться на входе. А если лажаете, то делайте это на уверенном шике. По вашему внешнему виду и поведению FC должен понять две вещи: ты любишь техно до дрожи в коленках; ты свободен от предрассудков и морально готов увидеть то, что покажет Бергхайн за точкой невозврата».

    Аня, 27, копирайтер

    Продолжение читай тут.

    Може бути цікаво
    Анна Шелестун
    Автор статті 124
    0
    Поділитися статтею
    Зворотній зв'язок

    Ідеї, колаборації, історії? Потрібна порада чи консультація? З питань співпраці, отримання профілактичних засобів та будь-яких інших – пиши тут:

    Дякуємо!
    Ваше питання надіслано.

    Ми надамо вам відповідь
    протягом трьох робочих днів.